— Моя мама против того, чтобы я накрывала голову платком, и говорит: «Если ты начнешь носить паранджу, я тебе не прощу».
— Мне двадцать шесть лет, и я не ношу хиджаб. В последнее время я много думаю о том, чтобы носить хиджаб, но пока не могу принять решение.
— Немного сложно, я работаю и учусь в университете. Я не могу работать в хиджабе.
— С другой стороны, моя мама против этого. Иногда она говорила: «Если ты наденешь хиджаб, я не прощу тебя».
— Но я хочу этого, потому что это воля Аллаха, да поможет мне Бог.
— Я даже не знаю, как это будет, я думаю, смогу ли я это сделать.
Дорогой брат/дорогая сестра,
В качестве ответа на ваш вопрос мы присылаем вам интервью с профессором доктором Умит Мерич:
Меріч, рассматривающая проблему хиджаба с точки зрения социолога, также рассказывает о том, как она сама начала носить его после пятидесяти трех лет.
Если посмотреть на историю, то в этом регионе женщины носят головные уборы уже тысячелетия.
История снятия головных уборов насчитывает всего сто лет. Так что, если и есть вопрос, то это…
«Как они себя прикрыли?»
нет,
«Почему некоторые из них открылись?»
должен быть вопрос.
Общественное мнение считает его великим мыслителем.
Дочь Джемиля Мерича
Ее знают как дочь. Но она не просто дочь, а секретарь, помощник, глаза и руки ее отца, который не видел, и который диктовал ей книги, которые она писала, и который читал ей книги в течение тридцати трех лет… И единомышленник… Но Умит Мерич, помимо того, что она дочь своего отца, является ведущим интеллектуалом, важной фигурой в науке и мысли в Турции благодаря своей собственной личности…
Профессор, доктор наук Умит Мерич,
Тридцать лет она работала доцентом и профессором на факультете литературы Стамбульского университета. Она была первой женщиной-профессором и женщиной-руководителем на старейшей кафедре социологии, основанной Зией Гёкяльпом, и занимала должность заведующей кафедрой и директора «Центра социологических исследований».
В 1999 году он подал заявление на пенсию.
Он был вынужден это сделать, потому что в ночь на 19 августа того года, когда весь регион Мармара продолжал сотрясаться от повторных толчков после сильного землетрясения, он…
Она решила покрыть голову платком.
Поскольку в стране, где она жила, ношение хиджаба несовместимо с преподаванием в университете, ей пришлось сделать выбор между одним и другим.
Она выбрала хиджаб.
Я пошел к Умиту Меричу, чтобы поговорить о его истории с покрытием головы. Но он больше хотел рассказать о своих отношениях с Богом.
— Если хотите, начнём с вашей личной истории; как вы решили покрыть голову платком, прожив 53 года открытой женщиной?
Умит Мерич:
Я вырос без религиозного воспитания, и значительную часть своей жизни…
агностик
Я всю свою жизнь посвятил этому. Я профессор социологии. Тридцать лет я преподавал социологию, то есть пытался понять и объяснить общество.
Но в конце концов я дошел до такой точки, что…
Хотя то, что я узнал, частично удовлетворило мой разум, моя душа осталась неудовлетворенной.
Я посвятил социологии тридцать лет, и результат оказался в значительной степени разочаровывающим. Я не смог найти ответы на самые фундаментальные вопросы бытия и впал в глубокую депрессию. Я был на грани самоубийства, и продолжать жить в таком состоянии было невозможно.
— Как это нужно было спрашивать?
Умит Мерич:
Философские вопросы о существовании души за пределами тела, о природе души, о мысли о смерти, о страхе смерти, о страхе потерять близких и о смысле существования…
Я поняла, что все эти годы я питала свое тело, но не питала свою душу.
В преддверии великой бури моя душа нашла решение этой голодной проблемы:
Я решил начать совершать намаз. Это был 1977 год.
В своей первой же молитве я понял смысл своего существования. Я открыл для себя Аллаха, который постоянно со мной на связи. Это было похоже на повторное открытие Америки.
— После того, как вы открыли для себя Бога, ваши отношения с наукой испортились? Вы потеряли всякое доверие к науке, которая вас разочаровала?
Умит Мерич:
Абсолютно нет. Я очень люблю науку. Хотя я и не поклоняюсь ей в позитивистском смысле, и вижу её недостатки, я уважаю её даже в её несовершенстве. Но наука – это всего лишь часть, всего лишь параграф, касающийся мира.
Я нашел ответы на свои вопросы, склонившись в молитве.
То, что я говорю, не отрицание разума, а переход за пределы разума. В конце концов, религия находится выше разума, а не противоречит ему.
—
А что стало с вашими страхами смерти?
Умит Мерич:
Я полностью его победил. Теперь мне очень любопытно узнать, что такое смерть. Смерть для меня — новый и гораздо более масштабный опыт; это станет началом любопытного путешествия. Смерть для меня — это рост, расширение, освобождение моей души от телесной клетки и избавление от ограничений времени и пространства.
— Вы начали молиться, но ваша голова была открыта?
Умит Мерич:
Да… Честно говоря, я всегда придавала молитве большее значение, чем покрытию головы. Спокойствие во время земного поклона казалось мне гораздо важнее. В те времена я не думала о покрытии головы. Например, я планировала паломничество в Мекку, но не думала о покрытии головы. Я была преподавателем в университете, занимала определенное место в обществе и вела активную социальную жизнь. Кроме того, я была женщиной, которая следила за собой, любила наряжаться; я хотела хорошо выглядеть для своего мужа, нравиться ему. Поэтому, вероятно, из-за всех этих факторов, я не думала о покрытии головы.
До тех пор, пока не произошло сильное землетрясение в 1999 году…
— Что случилось во время землетрясения?
Умит Мерич:
Так скажем:
Причиной того, что я начала молиться, стало сильное землетрясение в моей душе; а причиной того, что я накрываю голову, стало землетрясение в природе…
Я в Армутлу, третья ночь после землетрясения 17 августа. Последовали повторные толчки. Мы спим в саду. В ночь с 19 на 20 августа во мне…
«Завтра настанет конец света!»
У меня возникло такое чувство. После вечерней молитвы мне захотелось совершить еще два рака’ата молитвы, я совершил их и затем вознес молитву к Аллаху; я молился, чтобы Он простил нам этот мир.
В тот момент я почувствовал стыд внутри себя. Я молюсь Богу о прощении Вселенной, но не выполняю Его заповеди, моя голова открыта.
Именно в тот момент, с той ночи, я решила носить головной платок.
Совпадает, совпадает.
Никто никогда не видел моих волос. Какое-то время я носила хиджаб, который оставлял шею открытой. Это был своего рода переходный период. А потом я начала носить паранджу, как вы видите сейчас.
Сейчас мой самый большой кошмар – увидеть себя без покрытой головы.
Мне часто снится, что у меня открыты волосы. Я не знаю, что делать, пытаюсь закрыть их рукой, платьем, хочу убежать, но не могу. Вы даже не представляете, как я метаюсь, прежде чем проснуться.
— Повлияло ли на вас психологически ношение головного убора? Например, чувство, что вы уже не так привлекательны в глазах противоположного пола, и его психологические последствия…
Умит Мерич:
Когда я решила носить головной платок, мне было около пятидесяти лет, то есть это был период, когда мне не нужно было посылать какие-либо сигналы противоположному полу. Но, честно говоря, я никогда не думала, что головной платок обнуляет гендер.
Я думаю, что женщины выглядят красивее в платке на голове.
Кроме того, я стараюсь выглядеть ухоженной женщиной, даже несмотря на то, что ношу головной платок. Например, я почувствовала потребность привести себя в порядок, прежде чем сделать фотографию. Особенно
«Умит Мерич смешал все сорок лет, сбил с толку.»
Я не хочу, чтобы это говорили.
— Вы можете считать, что женщина в хиджабе красивее, но основная идея хиджаба — скрывать сексуальную привлекательность женщины, предотвращать её провокацию противоположного пола. Что вы скажете об этой основной идее?
Умит Мерич:
Я признаю, что в хиджабе есть такой аспект. Но цель не в этом. А ещё…
отставить женственность на второй план и вынести на первый план человеческую сущность
У этого есть определенная функция. Подумайте, если бы цель заключалась только в том, чтобы скрыть сексуальную привлекательность, женщинам не нужно было бы покрывать голову после семидесяти, восьмидесяти лет, не так ли?
— Теперь зададим этот вопрос социологу Умиту Меричу: Что означает скандал вокруг хиджаба с общественной точки зрения? Как его следует интерпретировать?
Умит Мерич:
Меня больше интересует индивидуальный смысл хиджаба, чем его социологическое значение. И, если честно, я думаю, что уже слишком много делается социальных оценок, и важнее, чтобы отдельные люди сами осмысливали свое ношение хиджаба. На самом деле, очень часто задают такой вопрос…
«Почему они накрываются?»
Я также считаю вопрос «почему они носят головные уборы?» неправильным. Если посмотреть на историю, то в этом регионе женщины носили головные уборы тысячелетиями. А вот история снятия головных уборов насчитывает всего сто лет. Моя мать, например, принадлежит к первому поколению женщин, которые носили открытые головы. Так что, если уж задавать вопрос, то не «почему они носят головные уборы?», а…
«Почему некоторые из них открылись?»
должен быть вопрос.
— Я понимаю, вы ставите под сомнение само существование такой нормы. Но все же, когда открытая голова определяется как норма, то тех, кто выходит за рамки этой нормы, спрашивают, почему они это делают…
Умит Мерич:
Во-первых, не все приходят к ношению головного платка одним и тем же путем или с одними и теми же мотивами. Есть те, кто носит его не столько по исламским причинам, сколько по традиции; есть те, кто носит его, приехав из сельской местности в большой город; есть те, кто носит его под давлением семьи; есть те, кто носит его, чтобы спастись от бомбардировки модернизационного проекта, который они никогда не смогли полностью принять.
Есть те, кто превращает хиджаб в защитный бастион, в который прячутся.
Эта последняя группа очень неоднородна. В ней встречаются люди, которые носят головной платок, но при этом не молятся. Между тем, ношение головного платка не является одним из пяти столпов ислама.
Ты покрываешь голову платком, а встаешь ли ты на утреннюю молитву?
А есть и те, кто, как и я, только сейчас открывает для себя Америку. И это, что я только что сказал, не ограничивается только Турцией, это феномен, происходящий во всем мире.
— Тогда давайте поговорим об этой последней группе…
Умит Мерич:
Для тех, кто входит в эту группу
головной платок
Это не традиция, не символ, не оплот, не то и не это;
Это относится к отношениям между Богом и человеком.
Это вопрос, стоящий выше политики и демократии, вопрос гораздо более высокого порядка. Это экзистенциальный вопрос. Демократия необходима для этого мира, но так ли это в случае с исламом? Моя демократическая идентичность останется в этом мире. Но…
Моя исламская идентичность – это то, что останется со мной и после моей смерти.
Я владею своим телом и имею право использовать его так, как хочет Аллах. Люди, входящие в эту группу, открывают для себя Аллаха, пройдя через различные жизненные опыты, пережив различные интеллектуальные приключения, надев рубашки, пропитанные огнем, и испытав тысячи страданий… Я придаю большое значение такой вере. Эта форма веры и ислама очень прочная и ценная.
В связи с глобализацией по всему миру появляется все больше людей, которые обращаются в ислам, переживая подобный процесс. Потому что глобализация облегчает людям поиск друг друга, знакомство и взаимодействие.
— Откуда в некоторых европейских странах, например, во Франции, взялся запрет на хиджаб? От недостатка демократии? Или от неправильного понимания светского государства?
Умит Мерич:
Из-за того, что их слишком много, этих христиан…
Европа слишком много христианская. В них до сих пор живет дух крестоносцев.
Я думаю, что Франции нужна новая Французская революция. Три основных ценности Французской революции,
свобода, справедливость и равенство
Им нужно заново усвоить свои принципы. Я питаю больше надежд к США. У Америки не было крестовых походов, у нее не было аристократии, она пережила опыт чернокожих. Поэтому я питаю больше надежд.
— Вас вынудили покинуть университет из-за вашего головного платка. Говорят, что ношение головного платка в общественных местах противоречит светскому государству?
Умит Мерич:
Когда я лично решила покрывать голову платком,
Я был готов бросить университет.
уже.
Эта потеря была такой незначительной по сравнению с тем, что я выиграл.
что я даже не задумывался об этом.
Но это не оправдывает этот запрет. Сначала давайте поговорим об этом различии между публичной и частной сферой. Моя частная сфера — это пространство, которое находится вне сферы вмешательства государства. Это не описание конкретного места, а концепция. То есть это не только то, что государство не вмешивается в мою жизнь в моем доме. Это также означает, что оно защищает мое право передвигаться, не причиняя вреда другим.
Человек сначала сидит в своей одежде.
Потом я сижу в своем доме. Все это моя личная территория. Мое тело перемещается. Я перемещаюсь.
Что касается утверждения о том, что это противоречит светскому принципу… Светский принцип изложен в учебниках по гражданскому образованию для начальной школы.
«недопустимость вмешательства государства в религию и в дела верующих»
Это определяется как право на свободу вероисповедания. Государство не имеет права вмешиваться в мою личную жизнь в сфере, которая не относится к его компетенции. Это мое право на жизнь, мое право на существование. Это право, данное мне Богом. Ни мой ребенок, ни мой сосед, ни мой друг не могут вмешиваться в это. Мое светское государство не имеет права вмешиваться в мою религиозную жизнь, в то, во что я верю.
Это противоречит светскому принципу.
— Если бы тот же запрет не встал у вас на пути в политике, вы бы задумались о том, чтобы заняться политикой?
Умит Мерич:
Тайип Эрджаган пришел ко мне домой со своей женой и двумя дочерьми. Он предложил мне заняться политикой. Это было уже четвертое предложение.
«Тайип, я надела паранджу, и я больше никогда не сниму её, поэтому вопрос о моём вступлении в политику не стоит.»
сказал(а) я. Потому что
Мой головной платок дороже всех должностей, которые мне могут предложить, включая министерство и должность советника премьер-министра.
Но запрет на ношение хиджаба — не единственная причина, по которой я отказываюсь заниматься политикой. Еще одна причина — то, что я ношу фамилию Джемiл Мерич.
Я не считаю, что имею право политизировать фамилию моего отца.
Во-вторых,
Я всегда говорил своим студентам, когда преподавал социологию:
«Вы отвечаете за весь огромный дворец. Нельзя замыкаться в одной из его комнат и не видеть общей картины.»
В заключение.
Я также не считаю себя подходящей фигурой для политики. Я хочу высказывать свои мысли так, как они есть, без каких-либо опасений по поводу партийной дисциплины и тому подобного. Я считаю это огромной свободой.
Я всегда хочу быть голосом правды.
(…)
Для получения дополнительной информации нажмите здесь:
— Непокрытая голова — это позор, преступление или грех?
— Работа женщины и давление со стороны семьи…
С приветствием и молитвами…
Ислам в вопросах и ответах
